Книга Лекарство от долгой жизни. Серия «Невыдуманные истории на ночь» - Ольга Ракитина

Родители не могли нарадоваться одновременному приезду сыновей. Семейство Шумиловых было большим, дружным, кроме Сергея и Алексея была ещё дочь Мария, выданная замуж в Таганрог за местного предводителя дворянства, и младшенький, Дмитрий, закончивший два года тому назад Харьковский университет и поступивший служить на ростовскую таможню. Завтракали все в разное время, но ужинать собирались вместе за большим столом в гостиной первого этажа. После ужина выходили на веранду и долго пили чай, шутили, спорили, смеялись.

Иногда просили Алексея что-нибудь рассказать из его криминальной практики. Но чаще говорили о народовольческом терроре, о марсианских каналах, открытых не так давно Скиапарелли, о спиритизме, о тайнах египетских пирамид, об эпидемиях холеры, о балканском вопросе. Дмитрий брал в руки гитару, и тогда нежный перебор приглашал к исполнению романсов прямо на свежем воздухе, под куполом из виноградных лоз, оплетавших веранду.

Как трогательны и милы были эти семейные посиделки при свете фонарём висящей в небе луны, когда дневная жара сменялась мягкой вечерней негою, а воздух делался густым и тягучим от запаха цветущей петунии! В чёрном небе, таком высоком и чистом, искрились россыпи звёзд, словно протёртые спиртом бриллианты на чёрном бархате витрины ювелирного магазина. «Когда-то мы ещё вот так все вместе соберёмся?» — думал Алексей порой. Алексей Шумилов замечал в эти дни в старшем брате разительную перемену, произошедшую за те два года, что минули с их предыдущей встречи. Непоседливый и неугомонный балагур, картёжник и ловелас, каковым был Сергей прежде, исчез. Теперь его брат стал успешным коммерсантом, тонко чувствующим конъюнктуру рынка и умело балансирующим на грани законности. «А почему бы и нет, если это приносит выгоду?» — таков был его девиз. Встретившись с братом как-то раз за завтраком, Алексей услышал от него весьма нетривиальный монолог:

— Эх, Алёшка, посмотри, что кругом творится. Россия строится, растёт! Какие деньги куются! Сколько вокруг сильных, быстрых, алчных! Если будешь рохлей, мягкотелым интеллигентом — тебя сожрут, не поперхнутся. Погляди на потомственное дворянство, на всю эту голубую кровь. Вот сейчас они (заметь, я себя к ним не причисляю, хотя тоже дворянин) позакладывали свои земли, поместья, вскорости промотают остатки прежних состояний по заграницам, по балам и маскарадам, по казино, по кокоткам, а дальше-то что? Пшик, ничего от них не останется. Сейчас надо деньги делать, поворачиваться, ловить момент. Каждый разумный человек пытается урвать кусок. И это нормально! Станешь спорить?

— Нет, не стану, — отмахнулся Алексей, — тебя послушаю…

Менее всего он желал за завтраком начинать диспут на тему смысла жизни. Но вот матушка не сдержала любопытства:

— Серёженька, сынок, а что такое «интеллигент»? Сейчас везде можно слово это услышать, да только всяк его по-разному перетолковывает…

— Интеллигент, маменька, это такой типический персонаж нашей расейской действительности: человек, обезьянничающий с западных либералов, прежде всего французских, этакий вечный оппозиционер власти, — объяснил Сергей. — Но, в отличие от народовольцев, бросавших бомбы и совавших кинжалы в жандармов, интеллигент борется с властью гадким подхихикиванием и невнятным критиканством. Короче, маменька, наш русский интеллигент — самая безответственная, самая бесхребетная и при этом самая сволочная часть образованного общества.

— Да неужели? — изумилась мать, — ты, верно, шутишь?

— Нет, маменька, — вмешался Алексей, — Серёжа, конечно, ёрничает, но он по большому счёту прав.

Слово «интеллигент» придумал в 1876 году журналист Боборыкин. Это слово не надо путать с французским «intellectuels», поскольку понятие «интеллигент» не связано ни с умом, ни с образованием. Наиболее точный его смысл — «вечная оппозиция», но не политическая, а моральная, насколько вообще можно говорить о морали применительно к людям, лишённым религиозного чувства. Ведь «интеллигент» — это всегда атеист.

— Ну-у, мальчики, наговорили, ну наговорили, — мать сокрушённо покачала головой. — Как-то всё очень запущено в ваших столицах, так сразу и не разберёшь…

— Короче, Анна, свет, Никифоровна, «интеллигент» — это внутренний супостат, — подытожил отец. — Но ты лучше поторопи Пашку с оладьями.

— Философия на голодный желудок заканчивается призывом к топору, — добавил шутливо Алексей.

Однако старший брат не был настроен шутить и продолжил прерванный монолог с прежним напором:

— Вот ты, Алексей, сидишь на золотой жиле — сделки с недвижимостью, с землей. Колоссальные наделы через твои руки проходят, шутка ли сказать, в крупнейшем в России обществе поземельного кредита работаешь!

— Ты, братец Серёжа, рака за камень не заводи, на меня твоё цицероновское красноречие не действует. Скажи прямо, чего хочешь, — ответил Алексей.

— Давеча вечером случилось мне присутствовать на обеде в Купеческом собрании, там один купчик обмывал покупку рыбного заводика.

— Обед, как водится, плавно перетёк в ужин и закончился глубоко за полночь к утру…

— Ну-у, как водится, — не стал спорить Сергей. — Да только ты меня не сбивай. Не в заводе дело, и не в купчике этом… Так вот, представили меня там одной молодой даме, весьма состоятельной, как я понял. Поговорили, то да сё… Как я понял, знакомство произошло не без умысла.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, она от кого-то слышала, что брат у меня младший, то есть ты, Алёша, в «Обществе взаимного поземельного кредита» юрисконсультом аж в самом Петербурге. Вот она и решила свести знакомство.

— Если она семнадцатилетняя вдовица действительного тайного советника, то я уже согласен. А что ей нужно?

— Попросила познакомить с тобой. Помощь ей нужна в покупке земли. Алёша, это как раз по твоей части. Ты же, поди, собаку съел на этом деле. Так лови момент! При желании и известной поворотливости, если с умом подойти, можно не одно состояние нажить на этих сделках. И, заметь, почти не нарушая законов!

— Ой, братишка, твои слова да Богу в уши… Если б это было так просто, то все бы наши делопроизводители в миллионщиках ходили. Ты мне лучше скажи, что за дама-то?

— Некто Максименко Александра Егоровна, купчиха, вдова, но очень молодая, то есть совсем молодая, года двадцать три, не больше. Так что от семнадцатилетней вдовицы действительного тайного советника не очень далеко. Кстати, весьма недурна собой. Это ещё одна причина, по которой тебе стоит с ней познакомиться! — и уже совсем другим тоном, шутливо-игривым, добавил: — Не тебе, пню замшелому, молодых вдов перебирать. Бери то, что есть. Сколько тебе? Тридцать пять уже стукнуло. Матушка вон спит и видит женить тебя, а то, говорит, в этом Питере за тобой и присмотреть некому.

Алексей поморщился, точно сжевал дольку лимона. Матушкино представление о том, что мужчина может состояться как личность и быть счастлив

только под присмотром доброй супруги в окружении трёх-четырёх-пяти детишек, основывалось на мощном и неопровержимом доводе — «все так живут». Видя, что Алексей пропустил мимо ушей указание на женскую привлекательность искательницы знакомства и не проявляет ни малейшего энтузиазма от перспективы заняться на отдыхе делами, Сергей пустил в ход тяжёлую артиллерию: